Тяжелые веки не желали поддаваться, и Оден просто обнял ее. Он пытался быть осторожным, но ее дыхание все равно сбилось. Значит, больно, пусть Эйо и молчит.
– Веди себя достойно, Оден. Какой пример ты брату подаешь?
Ужин… ужины были… часто… он помнил, но почему-то все и сразу, как будто один длинный, бесконечный почти. Еда по-прежнему со вкусом плесени. А пальцы настолько замерзли, что Оден неспособен был удержать вилку в руке.
Вот только дома ее не ждут. Дядя думает, что Торхилд мертва, и совсем не обрадуется ее появлению. Скорее всего, даже поступит именно так, как следует поступать в подобных ситуациях.
Не знаю, шелковое белье нам было не по карману, но поверю на слово.
– То, что хочешь. Там, полагаю, уже подобралось неплохое общество. Те же офицерские жены…