Мама бы эти игры точно не одобрила. Папа, скорее всего, понял бы… но больше нет ни папы, ни мамы. И вообще, может статься, никого, кроме Одена, с которым мы, вероятно, расстанемся куда раньше, чем я предполагала.
Виттар снял куртку и рубашку: одежда все равно пропитается запахами этого места, но хотя бы останется чистой.
Туман съедает обрывки ткани. И я, споткнувшись в сотый, наверное, раз, снимаю туфли, бросаю их туману, как кость собаке… той самой собаке, которая воет, умоляя вернуться.
Ее начала бить мелкая дрожь, но Оден лишь крепче прижал к себе. Вода и вправду помогает, а значит, придется потерпеть. Урок жестокий. И нужный.
Оден разорвал газету пополам. Сложил. И снова разорвал.
Или нет, отреклись куда раньше, а теперь просто предложили Виттару сделать то, на что у самих духу не хватило бы.