– Оден ею одержим. Мне докладывают, что он не в состоянии расстаться с ней даже ненадолго, и это… ненормально.
Как-то так получилось, что разговор затянулся. Сначала Крайт выспрашивал о книгах, которые Тора читала, занудно, заставляя вспомнить едва ли не каждую. И Тора вспоминала.
Ее сила была горячей, не руда – солнце. А теперь солнце отобрали.
Тора и вправду дрожала. Виттар в тщетной попытке хоть как-то согреть ее набросил на плечи грязный фрак, только потом заметив, что ему протягивают плед.
Он произносил ее имя с придыханием, и запах его – когда Оден еще умел различать оттенки запахов, – менялся. Он вещал о долге, чести и милосердии, которое не позволяет королеве избавиться от ничтожества.
А ему темнота привычна, если, конечно, к такому возможно привыкнуть.