На кого помоложе, глядишь, и подействовало бы.
А потом само сердце вдруг замирает. Кажется, лечу… падаю, кувыркаюсь, обдирая руки, царапая щеки сухой травой, задыхаясь от внезапной боли. Я не могу кричать.
– Прекрати! – крикнула я лесу, который и не вздумал подчиниться.
На сей раз по пробуждении он обнаружил, что доктор исчез, правда, как выяснилось, ненадолго. Зато у постели сидела Тора, и уже ради этого стоило проснуться.
– Меня, конечно, учили… – я подняла вилку о двух зубцах, – но не так чтобы очень старательно… и я кое-что помню… но, боюсь, воспитание мое далеко от идеального…
Нефритовые когти щелкнули по носу, и Оден очнулся.