По голосу его мир перевернулся. Он узнал место. Серая равнина, края которой подымаются, словно Оден попал на дно гигантской чаши. Небо в выбоинах. Солнце и то блеклое, поистаскавшееся.
– Да, райгрэ. – Еще немного, и она заплачет. Семнадцать ведь только, пусть и выглядит старше. – Я… испугалась. Если бы был яд, чтобы просто заснуть… чтобы не больно. А я боюсь боли.
Райгрэ с живым интересом наблюдал за тем, как ее одевают.
– А ты попробуй. Кого боишься? Я ведь чувствую, что боишься… не этих сегодня. А раньше. Точнее, давно… когда это началось?
Улыбка получается натужной, но я все равно улыбаюсь.
…дверь, комната, подушки, пух… влажный язык зализывает раны на шее… и виноватый взгляд лиловых глаз… шерсть цвета меди с белой проседью узоров. Острые иголочки вдоль позвоночника, слишком мягкие, чтобы и вправду защитить, они царапали подбрюшье, дразнили.