Пена не удерживается на коже, падает клочьями. Рукава моей рубашки намокают.
Или другие слухи, которые были неизбежны, пусть и не имели на сей раз ничего общего с правдой?
На столике перед правителем лежал утренний номер «Светской хроники». Краска уже успела высохнуть, да и сама газета утратила тот характерный аромат, что свойственен свежей прессе.
На мое счастье, задний ящик был не заперт и пуст, маловат, но если свернуться калачиком… и теплее будет. Я заползаю и падаю на жесткое дно, сворачиваюсь и лежу, обняв мокрый грязный тюк с одеждой. Как только его не потеряла?
Зеленый луг, расшитый травами, и мутноватое небо. Солнце просвечивает сквозь туман, словно бельмо на гигантском глазу, и его зыбкий свет меняет королеву.
– Видишь, ты ничего не чувствуешь. И значит, ты мертв. Смирись.