Скулы заострились. Глаза узкие, черные, не то стеклом окрашены, не то сами по себе. Губы сжаты. На щеке пятно серебряной чешуи, которое расползается. И волосы наполовину с иглами.
– Это мой дом. – Он разглядывает меня пристально и… И вообще, что я здесь делаю?
Стандартный. И оформлен по всем правилам.
– Старые дома обладают неизъяснимой прелестью, – сказал Кагон, проводя ладонью по отполированным перилам. – Их стены столько всего помнят… в них истинное сердце рода.
Он позволял игрушке падать, подхватывал, тащил, раздирая на куски.
Сколько времени прошло? Солнце… Правое плечо остыло, левое – горячо, но не настолько, чтобы обжечься. И прохладой из лесу тянет, как бывает под вечер. Звон комарья. Голос птицы, точно оплакивающей кого-то. Значит, отключился надолго.