— В квартире на третьем этаже минут пять пробыл, — сказал Уилсон. — В двух других — по одной минуте, не более.
— Я знаю, что у тебя на уме, Труди! Ты мечтаешь, чтобы он от души впендюрил тебе сзади. Я угадал, козочка моя? Большой противный армейский носорог.
Пришлось тащиться к стойке за третьей пинтой. Вернувшись к себе за столик под куполом, Страйк вытащил из кармана мобильный и позвонил приятелю, который служил в лондонской полиции: познакомились они всего пару лет назад, но при чрезвычайных обстоятельствах, и это их сплотило.
— Он пришел с оружием, — задумчиво проговорил Джонас.
— Равно как и посещение отеля «Мальмезон» или Института востоковедения и африканистики, — заметила Робин, — но по этим пунктам у вас нареканий не было.
— А как же иначе? Он был чудеснейшим ребенком. Все так говорили. Самый добрый, самый ласковый — я других таких не знала. Дня не проходит, чтобы я о нем не скорбела.