— Ты говоришь, из-за журналистов она никому не доверяла. Что ты имеешь в виду?
— После гибели Лулы мигом сменили, потому как половина лондонской полиции его знала, — сказал Уилсон. — А до этого за три месяца, что Лула в этом доме жила, ни разу не меняли.
— Пока, засранцы, — сказал с заднего сиденья Даффилд.
У Мэтью было скверное настроение: на работе он разбирался с претензиями недовольного клиента и получил выволочку от нового начальства. А теперь еще поневоле выслушивал наивные и неоправданные, по его мнению, восторги невесты в адрес другого мужчины.
— Можете называть меня Тэнзи, — сказала она, будто эта уступка компенсировала ее вето на блокнот.
— Нет. Забыл. Только сейчас вспомнил. Из головы вон.