— Нет, я действительно человек! — стал настаивать он. — В наше просвещенное время… В смысле, перед войной… Тогда люди не стремились к единообразию внешности. Многие видели будущее расы в единении с недоступными естественному человеку стихиями, освоении новых сред. Разреженный воздух высот или безумное давление глубин… Уверен, потомки тех, кто основывал морские поселения, до сих пор процветают!
В замок Сорсетов мы ехали не торопясь, потому что официальных поводов спешить не было. Уложились в десять дней — хорошее время для путешествия без помощи магии. Одиноко стоящая крепость на каменистом холме была со всех сторон окружена палаточным лагерем, а кое-где уже светились свежей побелкой мазанки под соломенными крышами — типичные для данной местности постройки. Тайный вход в подземелье расчистили и оборудовали удобным подъездом. Вокруг дюжинами сновали волшебники с таким одухотворенными лицами, что мне даже неудобно стало.
Вот когда начинаешь понимать, что старый добрый Арконат — очень даже ничего королевство! А я-то, дурень, Ребенгена гадом считал… В смысле, не важно, кто из нас имел зуб на чародея. Вернусь домой, житие Основателей от корки до корки выучу. Правильные они были пацаны!
— Племя Малакима вам поможет! — оптимистично улыбался глухонемой колдун. — Каждый из нас мечтает отомстить ловцам! Без своих монстров они нам не опасны.
Вся писаная история человечества доказывала, что проводниками воли и силы в обществе служит ограниченное число людей. Они подобны нервам, благодаря ним аморфная общность разумных существ способна действовать как единое целое, слаженно и осмысленно. Выжги нерв, лиши армию командиров, и она превратится в толпу слепцов, мечущуюся под ударами стихии. За то время, пока новые лидеры добьются признания и поймут, на что следует употребить полученную власть, любое государство можно захватить при помощи дюжины высших магов и, что самое забавное, посаженные на место правителей аборигены будут благодарны Храму за поддержку.
— Зачем? У них нет никаких причин нападать на Арконат. Они передвигают Границу вслед за Пустошью, ты же слышал, а у нас проклятой земли почти нет.