Учитывая бесконечные сладки ткани, я мог заключить только, что эти люди довольно высоки (особенно — по арконийским меркам), не пахнут болезнью и не страдают отдышкой. Не закрытая одеждой кожа выглядела темной, но глаза оказались светлее, чем у большинства местных. Один из островитян долго разглядывал меня через монокль (судя по замысловатой оправе — артефактный), а потом окликнул заскучавшего спутника.
Ребенген до сих пор с содроганием вспоминал табун малолеток, которых взрослые оставляли не его попечение. Академия после такого казалась раем.
Нантрек беззвучно пробормотал ругательство, а Ребенген испытал желание стукнуть своего начальника чернильницей по голове (той, что из цельного куска нефрита). Сказать Драконису, что он чего-то не может! Все, теперь Мурмалин для Бастиана — личный враг.
А вот трижды проклятый Хозяин перевертышей, словно издеваясь, миновал все поставленные на него ловушки. Дознаватели работали, не покладая рук, выжимая из результатов прошлогодней облавы все возможное. Были раскрыты около сотни «спящих» агентов, найден пресловутый лицевой мастер (успевший обзавестись частной практикой), обнаружено больше двух десятков характерно изуродованных трупов, но сам злодей оставался неуязвим. На руках у Ребенгена имелся только искалеченный Ракшем мальчишка, медленно умирающий от последствий запрещенного колдовства. В редкие минуты просветления несостоявшийся убийца магов звал маму, умолял позаботиться о сестре и клялся, что не хотел ничего дурного.
— Забей и забудь, совсем! Имел я тех владык вместе с их владениями.