И вот я, уставший как собака, вынужден был полночи не спать, баюкая в груди сердце Тьмы. «Не надо. У нас есть дело, забыл? Этим мы займемся позже». Утром заклятье на кандалах все еще держалось, считай, пронесло. А у меня появился еще один повод поломать Вечным владыкам малину — развести такой же гадюшник у нас дома я им не позволю.
Линни заинтересованно вертел головой, а Третий (уже знакомый с реалиями Арконата), незаметно оттеснял от него Пограничных.
По меньшей мере, один из островитян едва заметно кивнул. Значит, арконийский понимает.
— А они есть? — осторожно поинтересовался я.
Надсмотрщик рявкнул, и рабы засеменили по сходням, в объятья присланной новыми хозяевами охраны. Что бы не представлял собой упомянутый боцманом Храм, служители в нем обитали прижимистые: чтобы не тратиться лишний раз, они собрали с разных галер колонну из трех десятков рабов и погнали от причалов сначала еще дальше влево, а потом — вверх, к смутно виднеющимся крепостным стенам.
Обязательный еженедельный ритуал, проводимый на провонявшем мочой и стухшей кровью клочке берега, где выполненные из гигиеничного полированного гранита алтари никогда не просыхали полностью, превратился в мучительную повинность. Он уже год не обновлял сосредоточие, балансируя на тонкой грани между жизнью и увяданием — в Арконате автономность существования значила больше, чем наличная мощь. Отвыкшие от обилия энергии каналы грелись, зудели и не давали уснуть по ночам (верный признак отторжения). Но нет способа вырвать их из тела, кроме…