— Звук! — скомандовал режиссер. — Начали!
Халед, мой первый учитель, носил свое прошлое в своих глазах, и оно полыхало там, как огонь в храме. Чтобы огонь не затухал, он подбрасывал в него куски своего сердца. Я встречал таких людей в тюрьмах, на поле боя и в притонах, заполненных контрабандистами, наемниками и прочими изгнанниками. У них было много общего. Они были отчаянны, потому что отчаянность часто проистекает из глубокой печали. Они были честны, потому что правда пережитого ими не позволяла им лгать. Они были злы, потому что не могли забыть прошлое и простить его. И они были одиноки. Почти все мы притворяемся, с большим или меньшим успехом, что можем разделить минуту, в которой живем, с кем-то другим. Но прошлое у каждого из нас — необитаемый остров, и люди вроде Халеда навечно остаются там в одиночестве.
— Лин, — ухмыльнулся Прабакер. — Его имя Линбаба.
— Люблю ли?.. Странный вопрос, — рассмеялся я.
— Я обычно не думаю о ней, а чувствую ее.
— Я тоже люблю его, — тут же откликнулся я. Это было правдой. Фарид нравился мне, и я был рад, что мы с ним подружились.