— Баба! Разреши, разреши! — Амали повисла на бабушке, обвив тонкими ручонками ее шею.
Че их наказывать? Они и так против меня — никто. Оно надо? Мне что, самоутверждения не хватает, что ли?
«А что? Раз, два — и за дверь ее? Это любовь?»
— Никогда не слышал такого слова, — покачал головой ректор, глядя на пальчики. — Вино с пузырьками у нас называется — игристое…
— Конечно, — не раздумывая, откликнулся я, — для мужчины ведь что в жизни главное? Чтобы ноги были стройные! Кому нужны кривульки?
— О! Похоже, меня уже ждут, — заметил ректор Стефанию, вполоборота оборачиваясь к ней. — Госпожа Терская, вы ко мне?