Летал я ежедневно и по нескольку раз. В первый день, подремав после раннего завтрака до обеда, я вышел на улицу и, прямо с крыльца, без разбега, прыжком маханул в голубое небо с мелкими белыми облачками. Сделал пару кругов, осматривая сверху окрестности, но почувствовал, что ничуть, как оказывается, я не отдохнул, и усталость ночного полета вновь наливает тяжестью плечи. Решил, что на первый раз достаточно, и пошел по спирали вниз, постепенно снижая круги. Как же это здорово, скользить на распахнутых крыльях! Становясь почти вертикально в вираже, набирая скорость, а потом тормозить в горизонтальном полете, вплоть до полной остановки, и снова сваливаться на крыло, уходя в следующую петлю спирали… Полет… Разве можно его с чем-то сравнить, на что-то променять? Кто летал, тот знает. А кто нет… Этого не расскажешь! Можно только пережить. Когда я закончил снижение и оказался у точки своего старта, я был встречен толпой. По-видимому, все обитатели дома дружно стояли на коленях, задрав головы вверх. И Таурэтари была с ними. Правда, стояла она не на двух, как они, а на одном колене, но суть особо от этого не менялась.