Нобелевский лауреат Генрих Бёлль пытается выступить в печати с опровержением официальной версии. Его тут же начинают остервенело травить, у сына Бёлля проводят обыск «по подозрению в сотрудничестве с террористами».
— У болота нету дна, тонуть будете вечно».
Пакет с джинсами запихал в щель между стропилом и обрешёткой в самом тёмном углу чердака, туда же пошли банки с голландским пивом, кока-колой и подсоленным кешью, а так же распечатанный блок лимонного ригли и небольшая плоская бутылка мятного ликёра, которую я, не сдержавшись, вскрыл и парой глотков продегустировал. Внушительная плитка пористого французского шоколада и большой набор голландских фломастеров — одних голубых и сиреневых оттенков аж четыре штуки! — заботливо припрятал в тумбу стола, под самый нижний ящик. Остатки денег сложил в конверт, приклеенный к днищу этого же ящика. Ну-с, вроде всё…
Душа, ликуя, пела. Жаль, спиртное мне ещё рано, сейчас фужер шампанского за успех безнадежного дела не помешал бы.
Мир стал ещё краше, и я замурлыкал, косясь на девушку: «день такой хороший, и старушки крошат хлебный мякиш сизым голубям»…
Отираю с раскрасневшегося лица пот и пытаюсь вспомнить подсмотренное с деревьев расположение построек. Верчу в уме получившуюся картинку, прикидывая мёртвые зоны для башенки наверху. Таких, чтоб незаметно отойти от дома к забору, похоже, нет. Придётся рисковать.