— А я думал, вас на праздник позвали, — рассеяно пробормотал шас, включая еще один монитор и, одновременно, снимая трубку телефона.
— Не знаю. Клаудия отправилась сюда, возможно, на встречу с тобой… не знаю. А потом позвонил Густав.
— Дядюшка, вы ведь гордец, зачем столь жалко врать? — рассмеялся Густав. — Вы обожаете дочь. И вы никогда не допустите, чтобы ей причинили вред.
Сантьяга не стал приближаться к Пабло. Остановился ярдах в четырех, с легкой улыбкой оглядел обезглавленного Бруджу, мертвого Луминара. Затем — едва стоящего на ногах Робене. Взгляд задержался на Диадеме. И на Драконьей Игле в правой руке кардинала. И на луже черной крови у стены.
— Я же говорил, что мы ничего не найдем, — угрюмо пробасил Сэм, забираясь в микроавтобус. — Я как чуял, что зря прокатаемся.
— Нас подставили! — К Борису вернулась способность ясно мыслить. — Наверху стрелки!