– Оно самое. Причем не силами местного священства или Вальтера Керна, сколь бы заслуг он ни имел как обер-инквизитор и аббат: здесь на самом деле надобен специалист. Пока же советую дверь опечатать, а лучше – еще и выставить на пороге человека, для надежности, и никого сюда не впускать до тех пор, пока нужный священнослужитель не прибудет.
– Направо, – коротко отозвался Бруно, сворачивая, и разговор затих – по улочке, в чью узкую кишку с трудом втиснулись курьерские, можно было двигаться лишь гуськом, подбирая ноги, чтобы не задевать редких прохожих, косящихся на двух чужаков на явно недешевых конях и при оружии.
Пленник рванулся опять и на этот раз почти не сдержал крика, когда сломанная рука, скребя костью по мышцам, вывернулась в сторону.
– Господи Иисусе, по какому еще делу?! – страдальчески простонал Керн, и он кивнул, подавив зевок.
– Надеюсь. Теперь – Дитрих: займешься арестами. Густав – ты тоже. Как вы будете рассовывать всю эту ораву по камерам – я не знаю; советую подойти к этому вдумчиво с точки зрения безопасности дела.
– Однако ж, – не унимался Ланц, – когда нынче ночью вы, майстер эксперт, ехали через Кёльн, – ведь вам же, прошу прощения, не смердело?