И долго, почти до самого восхода, сидел на камне, прислушиваясь к мерному рокоту океана.
— Я же сказал: нет! Никакого прямого эфира! Посмотрим материал и только после этого решим, пускать его или нет. Только запись! Я понимаю, что следующий выпуск новостей совпадает с ланчем, но рисковать не буду! Если все будет в порядке, пустим материал перед трехчасовым блоком. Все!
— Вы зажрались, подонки, — медленно произнес кардинал. — Вы привыкли, что за вас думаю и работаю я. Вы же только охотитесь и трахаетесь. Никто из вас не следит за порядком в городе. Никто!
Конец поправил на уйбуе бандану и скатился с трибуны, исчезнув из видоискателей телекамер.
— Молчать я собираюсь только на первом, самом кровавом этапе, — объяснил Сантьяга. — А когда основные бои останутся позади, выйду на сцену и примирю оставшихся в живых.
Но сейчас тяжелая ткань закрывала окна, и кабинет освещался электрическими лампами.