— Водяной дал. У него в пруду, оказывается, два ключа бьют. Один с мертвой водой, другой с живой. Вот он нам и набрал, чтобы мы смогли усталость убрать.
— Да, на семьдесят лет. И он отвечает за меня. У нас мужчины главные, поэтому я боюсь сказать что-то лишнее, вдруг Назур будет недоволен?
Ну да. Он действительно должен сейчас быть здесь, ведь у него есть обязательства — охранять меня. Он пообещал это князю. Черт! Как-то обидно и неприятно. Во-первых, чувствовать себя 'обязательством', а во-вторых тем, что он 'должен' быть здесь, раз пообещал. И судя по интонациям, он этому не очень-то и рад. Ужасно неприятно. Вроде как получается, что это из-за меня он тут должен торчать, вместо того, чтобы жить себе припеваючи. Настроение испортилось и я, отвернувшись к окну, не стала больше ни о чем его спрашивать.
— Ну что ты, как маленькая, — Филимон вскочил и нервно забегал по кровати. — Целуй, давай!
А там такая мама! А у мамы такие зубы! А лапы! А хвост! Ой, мамочки…
— Болит, — хотела сказать я, но вместо этого из горла опять вырвалось какое-то хрипение. Блин, я что, голос потеряла?