Мы словно оказались в осаде. Мама заламывала руки и кричала в щель для писем, чтобы журналисты убирались к черту из нашего сада, куда один из них посмел зайти сквозь ворота. Томас смотрел в окно ванной на втором этаже и интересовался, откуда в нашем саду люди. Четыре или пять раз звонили соседи с вопросами, что происходит. Папа припарковался на Айви-стрит, прокрался домой через задний сад, и мы почти всерьез обсудили замки и кипящее масло.