Дядюшка Магнус излучал радость, как кусок урановой руды – радиацию. Его лысина сияла, как и камни, украшавшие розовый сюртук с длинными шутовскими фалдами. Белую пену манжет портили остатки соуса, а в руке дядюшка держал пирожок, который жевал с поразительным энтузиазмом.
– Удачи, – сказала, и Урфин кивнул, давая понять, что пожелание услышано.
– …и у нас имеются некоторые вопросы, требующие вашего высочайшего внимания.
– Люди дороги не знают границ. Мир их не держит. По-моему, не видит даже.
Были они солидными, коваными, захочешь – не выломаешь. Я знаю, пробовала. Кажется, день на пятый своего здесь пребывания. И на шестой тоже. И на седьмой. Мне даже ложку принесли серебряную, чтобы камень ковырять легче стало. А вдруг да пораню свои нежные пальчики.
– Ты о плохом думаешь. – Иза все-таки приоткрывает один глаз. – Прекрати здесь думать о плохом. А то укушу.