Я в принципе ем, как не в себя. Наверное, нервничаю много.
– Ты была ребенком. И вела себя как ребенок.
– Она поправится? – Сержант поднялся. – Она ведь поправится?
Все-таки не бижутерия. И если так, то думать о его стоимости просто страшно.
Надо же, а мне казалось, их светлость увлечен чтением. Он в последнее время читает много, а разговаривает до обидного мало. Булавка-таки хрустнула, и обломок впился в палец. Я закусила губу, но можно было не стараться – Кайя и так услышал.
Мы спускаемся по лестнице, и я, считая ступеньки, думаю обо всех этих запахах, и о том, что под кожей Кайя живет растение, которое немного здесь и немного в храме, и о том, что глаза у него рыжие, не у растения, конечно. Мыслей так много, что я зеваю, уткнувшись носом в плечо.