– А если… – Я соломинкой пыталась выковырять засохшую кровь из-под ногтей. – …Если кто-то очень сильный станет делать порох? Много пороха? И он не захочет, чтобы его казнили.
Впрочем… тот специалист, о котором посредник думал, любил игры. И нуждался в смене мира.
– Два дня. Три дня. Четыре. Как лошади пойдут. Не надо бояться. Пожалуйста.
Идти пришлось не то чтобы далеко, скорее уж путь был запутан. Сначала мы прошли мимо телеги, на которой возвышалась странного вида штуковина – этакая большая, очень большая ложка на деревянных подпорках, обвязанная кучей веревок. Выглядела она на редкость воинственно для ложки. Сиг охотно пояснил, что штуковина называется «онагр» и предназначена для швыряния камней. Потом он показал мне маргонель. И баллисту, и даже таран – могучий ствол, украшенный бараньей головой.
– А давай я просто умру? Без мучений? – сказала она, не отнимая руки от губ.
Фрейлины шепчутся, хихикают, но как-то очень уж неуверенно. Понимаю. Эта кровать похожа на мини-мавзолей. Я представила себя лежащей по центру с ручками, на груди скрещенными, с видом томным, в меру бледным.