– Конечно, – подтвердил Сержант. – Леди не причинят вреда.
– Не уверен. Кайя… слишком большое значение придает букве закона. А себе верить боится.
– Все мы носимся со своими обидами. Но не у всех хватает сил остановиться.
У паладина человечьи глаза. И я отражалась в черных зрачках и в золотой радужке, как отражался Урфин, берег и далекое море. А потом паладин ушел. Он взмахнул не то еще плавниками, не то уже крыльями, и ветер едва не сбил меня с ног. Каждый взмах уносил его дальше и дальше.
Она согнула левую ногу, босую, с темной ступней и камушком, впившимся в кожу, и запрыгала на правой. Настька могла прыгать так долго. Дольше меня. Но я на год моложе… была.
И Майло приносит серебряную клетку-шар, размером с апельсин. Внутри клетки – пташка и вовсе крошечная. Это чудо и в руки-то брать страшно.