— Не понимаю, о чем вы, — ответил он, осознавая вместе с тем, что это вышло неискренне и фальшиво, что собеседник не может не увидеть столь откровенную ложь; в мозг ударила волна слабости, и шепот стал строже.
— …а также мышечная судорога, которая заставила его открыть глаза, но не исказила черт лица, не задела собою ни единой более мышцы; а также его слишком покойная поза — посмотри, на этой постели будто никто и не спал, будто он лег вот так, на спину, и не двинулся. А также…
— Да, — отозвался он, не колеблясь, и Маргарет опустила голову, вздохнув.
Маргарет шла следом — не глядя по сторонам, не бросив ни взгляда на присутствующих в комнате людей, не удостоив ни единым взором забившуюся в ремнях жертву; глаза ее были устремлены перед собою, и Курт засомневался даже, что сейчас они вообще видят что-либо, касающееся этого мира. Платье она сменила на накидку — легкую, струящуюся, и по тому, как при каждом шаге обвивал ноги тонкий шелк, Курт понял, что кроме этого эфемерного одеяния на ней нет ни клочка иной одежды. Обувь она сняла тоже, ступая по каменному полу легко, как кошка, и так же мягко, будто готовясь в следующее мгновение сорваться с места в прыжке, сжав в коготках трепещущую в ужасе добычу…
— В эту ночь я не спал, — откликнулся Курт. — В эту ночь я был в твоем замке. Я искал — подтверждения либо же опровержения твоей вины; и, Маргарет, клянусь, я был бы рад, узнав, что ошибся. Но я увидел то, что показало мне: я прав, а ты — виновна.
— Я не знаю, что искать. Я не хочу, чтобы меня после обвинили в том, что я что-то упустил, и из-за этого рассыпалось дело. Я не знаю, какие книги вам нужны, я…