— Вполне, — кивнул Курт коротко и, не попрощавшись, вышел, остановясь в коридоре у двери, глядя в пламя факела на стене и прислушиваясь к себе.
— Итак, — сумрачно подвел итог Ланц, — кровать, окно, шкаф, порог. То есть, постель, где ты проводишь некую часть суток (причем в более уязвимом, нежели днем, состоянии) и каждая из оставшихся трех стен. И посредине, стол. Я даже знаю, что при этом читается… Обыск продолжим, но, уверен, больше не найдем.
Он прикрыл глаза, обняв хрупкие плечи, и вздохнул, прижав Маргарет к груди.
— Но мне все равно нужно дозволение на жесткий допрос Отто Рицлера.
— Нет, что вы, я все понимаю. Просто… — уже жалея о вырвавшемся, пробормотал Курт, — просто мне почудилось, я решил уточнить… Забудьте; давайте продолжим, профессор.
— Я отвечу тебе, — кивнула она, осторожно взяв его за руку. — Это очень сложно — и просто. Я отвечу… точнее, я спрошу, а ответишь ты сам. На что тебе была я, когда ты помог мне избежать приговора? Человек, которому была не нужна твоя истина, человек иных взглядов, иной жизни? Иной веры? Тебя заботило это — тогда? Ответь.