— Что именно тебя взволновало, дядюшка? Его обещание окоротить твои притязания, не в меру усердные в последнее время, или…
Курт безмолвствовал, ожидая продолжения и следя, чтобы лицо оставалось если не бесстрастным, то хоть бы попросту спокойным.
— Мог. Но зачем ему вообще все это? Почему?
— Сейчас я должен тебе сказать, что даю последний шанс признаться voluntarie et non ex necessitate. Таковы правила. Но это не совсем так; возможность сознаться у тебя есть в любое мгновение, начиная с этого. Понимаешь меня?
— Идем отсюда, — скосившись на стража, поторопил он, буквально таща Маргарет к лестнице. — Идем, я все объясню.
— Ценно, — кивнул Курт, развернувшись на скрип осторожно приоткрывшейся двери, и, увидя недовольную физиономию Бруно, кивнул ему: — Наконец-то. Иди сюда.