— Я-то думал тогда, что — вот месяц кончится, и укажу ему на дверь, чтоб знали впредь, — пояснил Хюссель поспешно. — Вот прямо с утра, подумалось тогда, в комнату к нему войду и скажу, чтоб выметался, и пусть бы не говорил, что я не предупреждал его заранее и не пытался по-хорошему. А эти стервецы давай ему вдогонку смеяться, что, мол, заплати лучше, а не то он тебя на потроха продаст, чтоб покрыть издержки…
— Ну, и как? — с непритворным интересом осведомился Ланц. — Далеко зашел?
— К сожалению, мне придется это сделать. Это приходится делать по всему миру многим судьям, чтобы сохранить справедливость. Это — если говорить о высоких материях. А если сказать проще, то — чтобы другим было неповадно. Для назидания в том числе. Я ответил на твой вопрос?
— Я знаю, отец, — улыбнулся Курт, тут же посерьезнев. — Но службы не оставлю. Разумеется, вы можете своей властью лишить меня моей должности, но я уверен, что вы не поступите так со мной. Я останусь там, где я есть, и пусть все будет, как будет. Кому суждено быть повешенным…
— Я, разве, о себе что говорил? — отвел взгляд тот, вновь убрав руку на колено. — Я о своем приятеле.