— Что такое? Не рады видеть своего единственного родственника, умудрившегося остаться в живых? В чем, правда, не ваша заслуга…
— Господи, — тоскливо пробормотал тот, подпирая себя локтями, чтобы не завалиться на сторону, — ну, что б вам меня не оставить сегодня в покое?.. Ничего я вам не скажу, ничего я не знаю, ничего не слышал и не видел…
— Вы это на что намекаете, майстер обер-инквизитор?
— Успокоение и защита — этого мне было бы довольно десятилетие назад. Теперь же — нет.
— Это я знаю. Я читал твои отчеты и записи допросов… Но в чем же еще тогда колебания?
— Как тебе угодно, — пожал плечами Курт, отмахнувшись; спиною он ощущал взгляды прочих посетителей, явно ждущих его реакции на слишком уж вольные реплики Фельсбау, и сейчас гадал, чем может обернуться его столь долгая терпимость. — В таком случае я начну с главного: известны ли тебе причины, по которым твой приятель не мог уплатить за жилище, прямо скажем, не особенно дорогое, целых два месяца?