— Маргарет… Подумай, что это может означать для тебя.
— Прекрати, наконец. Разве моя откровенность сейчас не есть свидетельство моей искренности к тебе?
Осмотрев несчастное создание и убедившись, что тварь Божия не расколошматила себе о стены голову, Курт выпустил оную в окно и, недовольно кривясь, возвратился к кровати, думая о том, что в довершение к сегодняшним досадным, но мелким неприятностям прибавилась еще и необходимость оплачивать принесенные хозяйскому имуществу повреждения. Прежде чем рассказать матушке Хольц про случившийся casus, для начала следовало бы оценить разрушение самолично, дабы знать, в каком тоне начинать разговор.
— Может, — предположил Курт неуверенно, — я избрал неверную тактику? Может, не стоило всего этого говорить, и надо было продолжать просто давить на нее?
— А я… — Рицлер осекся, но взгляда не отвел, силясь увидеть в его глазах ответ заранее, — я могу сейчас хотя бы предполагать, что мне за все это будет? Я ведь ничего не делал… такого… лишь читал; да, я вовлек другого, но он и сам влез в это, и без меня; и я не лгал — я не убивал его, и если причиной его смерти стала эта проклятая книга — ведь даже в этом я не виновен напрямую. Скажите, ради Бога, я знать хочу, чего мне ждать! Только — теперь и я прошу того же — правду. Пожалуйста.