Выдали капитану казенного коня – несказанного красавца текинских кровей. Своего прежнего, испанского, Корнелиус продал, хоть и жалко было. Можно бы и подержать на боярской конюшне – зерно не свое и уход дармовой, но нечего коню без дела бока наедать. Продал вороного рейтарскому майору Люку Шарпантьеру – с выгодой, за тридцать два рубля с полтиной. Рейтар, хоть званием и годами был старше, разговаривал с фон Дорном почтительно, завидовал. Когда узнал, что тот получает по двадцать пять золотых пистолей на всем готовом, жалобно заругался по-гасконски: рейтары по мирному времени сидели на половинном окладе.