Немногочисленные, но очень веселые компании вызывали улыбку и легкую зависть – мне веселье пока недоступно, а о встрече с друзьями и мечтать нечего. Успокаивает только одно – если выберусь из этой передряги, оттянусь так, как целомудренным эльфам и не снилось. Надеюсь, Вариэль тоже доживет до этого момента, потому что зажигать намерена в его компании.
Меня аккуратно отодрали от божественной груди и развернули. Взгляду предстала все та же картина: толпа застывших великосветских ушастиков в дорогущих нарядах, Ванесса с приоткрытым ртом, Орис в глупейшей позе. Пальцы графа сжимают воздух там, где совсем недавно было мое ухо, вторая рука отведена в сторону, отчего кажется – брюнет пытается обнять бегемота.
– Ты – существо высокой культуры, высокой духовной организации. Не орк какой-нибудь, не тролль, а эльф! Значит, должен быть утонченным и воспитанным. И должен понимать – нет чести в том, чтобы обижать слабых! К слабым нужно быть снисходительней! Добрей! Особенно к женщинам. Ну сделала глупость, и что? Я всего лишь самка человека и блондинка к тому же. Глупость у меня в крови, разве не понимаешь? Прости и забудь, делов-то? Да и чего злиться? Ладно бы я твой «майбах» разбила или любимого хомячка в микроволновке высушила! Или слушок пустила, что ты гей!
Губы Арха вновь тронула улыбка. Только теперь я не таяла – слишком больно, слишком грустно. И даже скажи кто-нибудь, что все можно переиграть, что нет никакой Великой Любви графа Фактимуса, легче бы не стало.
Лицо красное, волосы всклокочены, уши торчком. И глазки, зараза, отводит.
Небольшой уютный кабинет выполнен в лучших традициях английской классики: светлые стены, массивные шкафы темного дерева, до отказа забитые книгами, камин, закрытый витиеватой кованой решеткой. На каминной полке часы, несколько статуэток искусной работы. Письменный стол – просто шедевр эстетики, рядом – узкий диванчик. Окна закрыты тяжелыми темно-бордовыми гардинами, свет дают несколько тусклых ламп, спрятанных за старинными плафонами.