– Нельзя говорить об усопших в таком тоне. Это кощунство!
Девушка чуть качнула головой, а после опустила глаза и отступила в глубь шатра.
На Вариэля, который расстегивал ремни на щиколотках и запястьях, глядел с ненавистью. Я же мило улыбнулась спасителю, поднялась, опершись на его руку.
Я заглянула в удивленное лицо брюнета, фыркнула и отвернулась.
Белая ткань камзола окрасилась в алый, меч выпал из обессилевших пальцев и звонко приземлился на каменный пол. А Брайт завыл. Причем знатно так. Только эха почему-то не было.
Блондин, расположившийся в кресле, встал и осторожно приблизился к кровати, на которой обосновалась я. Чуть наклонился и изумленно выдохнул. Я свои ушки не видела, но ощупать успела – выросли примерно на треть.