Я даже бровью не шевельнула, и рыжий смолк. Но взгляд кожей чувствую. Что ему нужно? Орис просил быть милой… Орис… чтоб он провалился.
– Хорошенькое дельце, – ежась, пробормотал управитель.
– Презентацию нижнего белья не доверю! – ничуть не скрываясь, выпалила я.
– Пора устраиваться на ночлег, – и покосился вправо.
Синие глаза, волевой подбородок, длинные черные волосы, из-под которых выглядывают острые кончики ушей. Черт, я знаю этого парня! Мама дорогая! Мамочка!
– Но не это главное… – процедил обвинитель сквозь зубы. – Пользуясь служебным положением и влиянием на его величество, вы принялись навязывать свои предрассудки другим! Сколькие из наших собратьев лишились титула и были казнены лишь за то, что обращались с человеком мягче, нежели вам, Орис, хочется?! А сколькие пострадали от наветов, возведенных вами же?