Через десять минут я начала нервничать, а синеглазое тело ерзать.
Никогда не думала, что предательство – это так… так больно.
– Поцелуй меня, – повторила я, искренне надеясь, что голос звучит невинно. Или хотя бы не страшно.
– И что ты предлагаешь? – наконец сказал «председатель».
– Лёлечка, вам с Машей лучше уехать, – сказал Антуан виновато.
Пока мы изводили друг друга, Церанс очнулся. Он подхватил меч левой рукой и пошел добивать раненых. Я крикнул об этом Дарралиэлю, но тот даже головы не повернул. И… и все-таки достал меня. Он выиграл тот поединок, Лёля. И я умер.