Через пять минут пребывания в обществе заговорщиков я начала едва слышно подвывать. Вариэль, обеспокоенный моей реакцией, попытался выяснить, в чем дело, но я не призналась. Да и что могла сказать? Робкий, мечтательный юноша все равно не поймет моих аллегорий, он советских фильмов о колхозниках не видел. Но киношные собрания хоть и выглядели наивными, имели четкий смысл. Здесь смысла не было. Никакого.