И только тогда я осознала, кто явился причиной начавшихся катаклизмов… даже совестно стало.
— Ты… без ночной рубашки… темные пряди волос разметались по подушке, а на твоих губах восторженным шепотом замерло мое имя…
Мой венценосный уже супруг замолчал, и все замолчали, даже колокольчики смолкли. Я подняла голову и посмотрела на статую Матери Прародительницы… Надо бы сказать слова клятвы, а я… не могу. Но должна! Ради Оитлона, ради родных, ради тех, забота о ком — мой долг, долг наследницы…
Динар слушал молча. Обнимал, гладил по спине и плечам и даже не перебивал. Подействовало. Часа не прошло, как я перестала плакать, вытерла слезы и перешла к делам более важным, чем истерика уже совсем не наследной и далеко не принцессы.
— Да, повелитель! — И тьма, вручив собранную у нас кровь кесарю, взяла в руки меч и направилась к Динару.
— Утыррка глупый, — вмешался Рхарге, — слабый ветер не помогать, сильный причинить вред.