Металлическое стремя, на котором я висел все это время, втянулось назад в лифт, а затем перед моим лицом опустилась дверная панель, отрезав меня от зала с императором.
— Нельзя, — сказала она. — Но раз уж ты меня разбудил… Пойдешь?
— Нет. За это я тебя как раз не люблю, — ответила Гера, встала с кровати и начала одеваться.
— Полностью согласен с прозвучавшим. Начинать надо с протеста — и вовлекать в него бомонд. Это позволит мобилизовать широкие слои городской бедноты.
— Вампир помнит, что ум «Б» будет терзать его всю жизнь, — сказал Озирис.
Я увидел на стене застекленную репродукцию древней фотографии — или дагерротипа. Это был портрет джентльмена в длинном черном сюртуке, сидящего возле столика с чайным прибором. На полу рядом со столиком стоял его цилиндр. Джентльмен напоминал французского писателя Стендаля — у того была такая же черная шкиперская борода.