Мне хотелось только одного — провалиться под землю. Но я и без того находился под ней очень глубоко — вряд ли такое было возможно.
— Теперь ты знаешь, откуда молодой Уайльд взял сюжет.
Такой политик вызовет волну показного возмущения, но будет после этого восприниматься как хороший, сердечный и откровенный человек в толпе лицемеров. Он будет единственным, кто заговорит на языке правды, потому что окончательную правду русскому человеку всегда сообщают матом.
Я поплелся по коридору прочь. Через несколько шагов меня нагнал Энлиль Маратович.
— Что это такое? — спросил я тем же дурным голосом.
— Как здорово, — расслабленно прошептал я. — Тебе хорошо?