Мы дошли до темного входа в новую жизнь. Сначала перед нами был просто прямоугольник вулканического стекла с тусклыми бликами — но чем дольше я глядел в него, тем прозрачней оно становилось, и вскоре я уже рассматривал панораму центральной Москвы.
Вдруг в комнате заиграла музыка — нежная мелодия из трех повторяющихся нот. Сначала я решил, что это «Blackberry» в режиме будильника. Но звук был слишком громким. А потом матовая белая стена превратилась в огромный экран, и я увидел пульсирующее красное сердце с черной звездой в центре.
В моей руке возник шест — почти такой же, как в прошлом видении. Я ударил им по столбу и сшиб его верхушку вместе с медной посудиной. Потом я коснулся шестом железного ошейника, и тот послушно свалился на землю. С той же сновидческой легкостью, одним прикосновением шеста, я распутал веревки, которыми были скручены руки полосатого господина, и он побежал вперед.
— Нет, — сказал Эз, — я имею в виду, как выглядит смерть для того, кто умирает?
Теперь вокруг лодки был виден довольно большой круг воды. Дальше по-прежнему был только туман. Казалось, мы плывем в центре луча какого-то огромного софита.
На ней было длинное черное платье в редких блестках. Настоящий вечерний туалет.