— Хорошо, — ответил я, — скажи мне правду.
— Слушай, а куда весь баблос уходит? Никто этого понять не может. Почему его так мало?
Но все это, однако, еще не предел пошлости.
— А почему это нечистая работа? — спросил я.
Впрочем, последнее не означало, что она рада меня видеть. Это означало только, что она собралась провисеть вниз головой очень долго — и сняла всю одежду, чтобы не мешать кровообращению. Я сам так делал, потому что за сутки или двое какая-нибудь незаметная резинка может превратиться в источник изрядной муки. Судя по легкой синеве на ее лице, она висела вниз головой уже не меньше трех дней. Человека такое запросто могло бы убить.
— А кто это еще может быть? — удивился Тет. — Ты что, мне не веришь?