— Не думаю. Но он всегда старался производить на халдеев как можно более двусмысленное впечатление…
Народу в зале было немного — в основном в дальнем углу, где в воздухе мерцал подрагивающий киноэкран на длинных шлейфах водяного пара.
— Его сделали главным идеологом вампиризма. Основным, так сказать, теоретическим столпом. Но в действительности он… Как бы мягче сказать… Он был диссидентом. Причем очень радикальным.
Мне захотелось выйти из этой комнаты обратно в коридор. Я взялся за ручку, но дверь оказалась запертой.
Первым пришел в себя Энлиль Маратович. Он подошел к краю и заглянул вниз. Потом внимательно поглядел в небо.
Аполло развернулся и положил руку мне на плечо. Его ладонь была почти невесомой — но мне показалось, что на моем плече сидит маленький хищный зверь. Мы медленно пошли в другую сторону.