— Учтем, — сказал Калдавашкин. — Акеллу и правда лучше убрать. А то как-то вторично.
В один прыжок подскочив к ползущему монстру, Озирис принялся со страшной скоростью молотить его веером — подпрыгивая, кувыркаясь, зависая в воздухе, — и вообще совершая огромное количество невозможных с точки зрения биологии и физики движений.
— «Британской музы небылицы тревожат сон отроковицы. И стал теперь ее кумир или задумчивый вампир, или…» Кто-то там еще, — сказал я. — Пушкин.
Я сглотнул набежавшую в рот слюну (это было в точности как наяву) и кивнул.
— Еще раз запрешься, и я тебя брошу. Только не с ними, — я кивнул на дрожащих девок, — а вот с этим!
— То есть ты хочешь сказать, что в спальне все было не по-настоящему?