— Был у нас в соседнем батальоне один такой, — не открывая глаз, тихо сказал я. — Как-то раз после боя шел он… пьяный, успел уже принять «для снятия стресса»… и пристроился отлить… за танком, а мехвод как раз решил на пару метров назад сдать.
— Так я ж того, — парень качнул обрезом, — это самое и делаю. Шокотерапия пополам с ножеукалыванием называется.
— Да, мне Серафим звонил… Петрович, — поспешно добавила девушка, видать, побоявшись оскорбить мои дальнеродственные чувства. — Сказал, что уволен, а сотрудники распущены «до выяснения».
Такого скачка женской логики я от Леночки не ожидал.
Лена вернулась, когда я уже набивал отдраенный сапог мятой газетой. Сложенный вдвое газетный лист был сунут мне в лицо с таким победным видом, словно чернильные рамочки вокруг избранных объявлений представляли не меньшую ценность, чем сверхсекретная карта минского ПВО.
На какой-то миг я вдруг подумал — а может, она тоже ждала?! Так же сидела, глядя перед собой, вслушивалась в каждый шорох… и надеялась, что вот-вот, еще секунда, и старая лестница заскрипит, и откроется дверь, я войду и опущусь на колени… или просто сяду рядом, обниму, прижму и пообещаю никогда больше не отпускать!