Саня задумчиво глядел в боковое окно, постукивая пальцами по колену, но начинать разговор не торопился. Может, злится, что утром я не хотела его даже слушать, а Вадим-то и впрямь оказался маньяком, чуть не убившим нас обоих?! Черт, до сих пор не верится… А ведь я прожила с этим мужчиной два года и была уверена, что знаю его вдоль и поперек, вплоть до количества пломб в зубах!
— Прапорщика Усачева бы с этим дедком познакомить. — Парень помотал головой, вытряхивая из волос остатки сора. — Тогда я бы посмотрел, чего можно добиться, а чего нельзя. Ладно, леший с ним… с лешим. Главное, менты теперь от меня отцепятся.
— Ничего, — досадливо буркнула я. — Прячься.
С Толбухина я свернул на Кнорина и следующие десять минут вовсю развлекался, петляя по улочкам, а порой и со свистом проносясь сквозь проходной двор. «Бумер» не отставал, более того — теперь, когда сомнений не было, его водила без труда сократил дистанцию до сотни метров.
Мы тоже ничего не понимали, но дальнейшие расспросы вызвали бы подозрения и испортили грозную репутацию загадочных «тех».
Местный леший давно стоял у нас на учете как злостный хулиган. Только по прошлому году за ним числилось семь переломов ног споткнувшихся прохожих, пять уводов сельскохозяйственных животных, четырнадцать упадов в овраг, три украда охотничьих ружей, сто пятнадцать заблудов, а также семнадцать отравлений поганками, подсунутыми доверчивым грибникам. Из-за него тут все лето бригада экологов работала, пытаясь выяснить, что за странные мутации произошли с прежде безвредными сыроежками.