— Тогда ты не будешь нам ничего должна, — развел руками Кортес. — Разве что ответную услугу, при случае, но это уж на твое усмотрение.
Степан спрыгнул на землю и сразу же оказался нос к носу с полицейским.
— Если не поймем — упустим, — закончил великий магистр. — Времени у нас мало.
Изменилось все, что только могло измениться. За сто лет облик Москвы преобразился до неузнаваемости: улицы стали шире, дома выше, исчезло большинство церквей, что удивляло Матвея больше всего — храмы-то куда дели? Близнец несколько часов гулял по знакомым и одновременно чужим московским улицам, по-детски радовался, встречая знакомые уголки, таращился на новостройки и покачивал головой, глядя на толпы людей. Пару раз у него проверили документы — слишком уж странно вел себя этот прекрасно одетый мужчина, но московские водительские права, властный голос и уверенное поведение делали свое дело — полицейские извинялись и оставляли Матвея в покое. И он продолжал бродить по центру любимого города, поражаясь безвкусному соседству элегантных старинных особняков и простых, как фантазии гимназиста, бетонных уродцев, которые его отец постеснялся бы использовать даже под склад.
— Что-то самонаводящееся… Видимо, Странник активизировал его заранее.
— Сделал в молодости… — Калека глотнул вина.