На стикерах Ромка писал изречения, умные мысли или просто что-то, что надо запомнить. И наклеивал их в ванной, сначала вокруг зеркала, а затем и на само зеркало.
Затем он повернулся в сторону трона и отвесил глубокий поклон. Император махнул рукой: отпускаю, мол. Развлекся.
— Дня не прошло. Что тебе еще рассказать?
— Мне известно о существовании четырех. Полагаю, их гораздо больше.
— Скажите, Меар, — сказал Ромка, не поворачивая головы, — а зачем все-таки я нужен Касе? Ну не роды же принимать, в самом деле?
Опять Ромку подвели стереотипы. Он-то ждал, что будет пыльный кабинет с глухими шторами, папками с бумагами на столе, на полу и на подоконнике и с настольной лампой с зеленым абажуром… И дядька-консультант с землистого цвета усталым лицом. Вместо этого он шел по розовой аллее, а навстречу ему направлялась женщина лет двадцати двух-двадцати пяти, в длинном — ниже колен — платье темно-синего цвета, сапожках, с брошью, и — видимо, чтобы добить Ромку — в шляпке с пером.