Это была командирская гипотеза — о конце света — одна из многих. Алексей ее не поддерживал. Полагал, что явление, на которое они напоролись, — феномен локального характера.
— Не спать мне и в эту ночь, — пробормотал Одохар, потирая виски.
Дюжий Герменгельд подошел к воющему Нидаде, ухватил сзади под мышки. Вутерих, все еще морщась от боли, поймал за ноги. Вдвоем они оттащили Нидаду туда, где начиналось топкое место.
Въедливый опять наклонился к уху старшего.
Но сын Фретилы уже приметил неподалеку горбатенькую старушку. Очень похожую издали на бабушку Стилихо, которая в квеманский набег в Хундилиной избе сгорела. А из Агилмундовых бабушек одна жива была, да ростом и телом побольше — мать Брунегильда в нее пошла. А вторая уж двадцать зим как померла. Агилмунд же тогда сам мал был, и потому та бабушка ему тоже большой казалась. А она, выходит, махонькая…
Мирный вождь прищурился и скривил губы в усмешке. Он не собирался оправдываться. И это была верная политика, потому что народ встретил заявление Ахвизры без доверия. Смешками.