— Этот человек свершил над тобой насилие? — строго произнес Стайна.
Представьте себе байкера. Откуда-нибудь из Айдахо. Который всю жизнь гонял на «Харлее», жрал пиво и бил морды в кабаках. Два метра ростом, брюхо — с пивной бочонок, рыжая бородища — веником, прикид, ухватки…
И выл, надрывая душу, злой квеманский дух в бесноватом Нидаде.
К ночи буря усилилась. Книва с Нидадой жались к огню, вслушиваясь в раскаты грома и то и дело оглядываясь на шкуру, прикрывавшую вход. Подбитый глаз Книвы заплыл, превратился в щелочку. И спина болела. Там, где приложился березовый сук.
— Книва! — Коршунов повернулся к парнишке. — Принеси… — и показал, что хочет порисовать.
И еще сказал Овида-жрец, что нельзя больше Стайне мирным вождем быть, потому что неправильный он вождь.